У Эстеллы в глазах блестели слезы, но она нетерпеливо смахнула их тыльной стороной ладони.

– Он часто мне об этом рассказывал, особенно перед концом. Если хоть что-то из этого правда… то ключ ко всему – Сузанна.

Аура растерянно покачала головой:

– Но Сузанна же давным-давно умерла. Так как же она…

Аксель перебила ее:

– Ну как вы, алхимики, не понимаете, что между герметизмом и некромантией нет противоречия? София, очевидно, давно это поняла. У нас в городе бушует тайная война между алхимиками и оккультистами, между наукой и магией, между вашей путаной логикой и сверхестественным.

Она отошла на шаг и пристально взглянула на Ауру:

– Ты сама – живое доказательство того, что бессмертие существует, что человек может пережить века – и при этом ты отказываешься верить, что некоторые души просто неспособны уйти?

Аура вспомнила о двух анаграмматических квадратах в отцовской библиотеке, о его тайных занятиях оккультизмом в последние годы жизни и подумала, что он, видимо, пытался уловить связь между обоими учениями. Возможно, он продвинулся в искусстве принимать данности куда дальше, чем она.

Ауре не хотелось сейчас обсуждать все это. Но невольно она задавалась вопросом, что такого узнала Аксель в своих путешествиях, чтобы с легкостью принимать как факт голос покойницы из восковой фигуры.

– Так, значит, Сузанна говорила с вашим отцом, – сказала Аура, переводя взгляд на Эстеллу. – И что же она ему рассказала?

Аксель мягко взяла приемную мать за руку:

– Да, мне тоже хотелось бы знать.

Глаза Эстеллы сузились.

– София убила Сузанну. Обманула, а потом убила. Нисколько не смущаясь тем, что Сузанна – ее родная дочь. – Эстелла склонила голову и посмотрела Аксель в глаза. – Сузанна – она была вроде тебя, детка. Путешествовала, ни минуты на месте не сидела – точно как ты.

– Но у Сузанны были и другие… способности, правда?

– Она обрела особую силу случайно. Наткнулась на какие-то старинные учения, волшебство – бог знает что… И видимо, сразу поняла, что это ее шанс вырваться из-под власти Софии. Но потом она еще кое-что обнаружила – где-то в Средиземном море, на острове, говорил отец. Не знаю, может, ему и еще что-нибудь было известно, но вряд ли. О многом он только догадывался, потому что Сузанна говорила с ним обрывками фраз, как будто с трудом.

– Сузанна обнаружила что-то, способное вернуть молодость? – спросила Аксель.

– Не что-то, – возразила Эстелла, – а кого-то.

Теперь и Аура, и Аксель молчали и с нетерпением ждали, когда старуха продолжит свой рассказ. Похоже, она никогда еще ни с кем не говорила об этом.

– Она нашла там вечерницу, – запинаясь, выговорила Эстелла. – Так она сказала отцу: «Я нашла там вечерницу и захватила ее в плен».

– Кто такая вечерница? – спросила Аксель.

– Гесперида, – отозвалась Аура, но Аксель лишь недоуменно поморщилась. – Это из греческой мифологии. Геспериды – это нимфы, дочери Никты, богини ночи. Мать богов Гера сделала их хранительницами дерева с золотыми яблоками, которым боги, по легенде, обязаны своей вечной юностью. Сторожить дерево Гера приставила стоглавого дракона, но настоящими служительницами дерева, хранительницами секрета вечной юности, были геспериды. Вечерницами их назвали потому, что остров, на котором они жили, находился далеко на западе, на краю обитаемого мира, в свете вечного заката.

Над этим рассказом можно было посмеяться, но Аксель и бровью не повела. Аура все сильнее поражалась ей.

Эстелла снова заговорила:

– Сузанна нашла вечерницу на берегу. Та лежала, полумертвая, в полосе прибоя и сказала ей, что восстала против сестер и ей пришлось от бежать от них. Ее звали Идуна. Она пообещала Сузанне, что вернет ей молодость, если та за это подарит ей свободу. Сузанна согласилась, обрела молодость – и нарушила свое обещание; она заколдовала вечерницу и привезла сюда, потому что у нее были свои виды на пленницу.

Аура уже догадывалась, чем закончится эта история: занавес поднимается, выход Софии!

– Сузанна знала, что ее мать бессмертна, – продолжала Эстелла, – но София выглядела тогда не так, как сейчас. Она сбежала из заточения в Чахтицком замке и не одно десятилетие изучала алхимию; в конце концов она разгадала тайну цветка Гильгамеша и стала бессмертной – но не помолодела. Дочь предложила ей сделку: пусть София сделает Сузанну бессмертной, а дочь за это отдаст ей вечерницу – а значит, и возможность обрести вечную молодость.

Аура презрительно рассмеялась:

– Но София, конечно, не выполнила свою часть уговора?

– Как сказать. Она и в самом деле дала Сузанне цветок Гильгамеша и получила в обмен геспериду. Ей, видимо, далеко не сразу удалось принудить вечерницу выполнить ее желание. Но как только молодость к ней вернулась, София убила свою дочь. Она не могла простить ей вымогательства. А кроме того, ей, наверное, не понравилось, что Сузанна привезла из своих странствий такие богатства и София оказалась зависима от ее щедрости. Вдобавок как раз на это время пришлась ее первая встреча с Нестором Инститорисом; она влюбилась в него по уши и возмечтала начать жизнь сначала. Возможно, она поначалу не рассказывала Нестору всей правды о себе и хотела избавиться от единственной свидетельницы – кто ее знает.

Эстелла охрипла, голос ее прерывался.

– А что сталось с этой Идуной? – спросила Аура, чувствуя, как тает смутная надежда на переговоры с Лисандром. Если он и впрямь ищет вечной молодости, то такой диковатый компот из мифологии и бабьих склок вряд ли подтолкнет его к сделке.

Аксель тоже глядела растерянно, но тут лицо Эстеллы сквозь усталость и опьянение озарила хитроватая улыбка.

– Вечерница до сих пор тут. София так ее и не отпустила.

– Где – тут? – Аксель выпустила руку приемной матери и распрямилась.

– Тут – во дворце? – спросила Аура.

Эстелла покачала головой:

– Нет, а то бы я знала. Во дворце Октавианов нет тайных подземелий и темниц. У нас не держат пленников. Где-то в другом месте. Но если уж София что заполучила, она этого не отдаст. – Она показала на ногти Ауры, на исцарапанные, широко открытые лаковые глаза. – Ей легче уничтожить живое существо, чем выпустить на свободу.

Аура отчаянно пыталась найти какую-нибудь зацепку – что-нибудь, что она слышала от Софии.

– Значит, не во дворце, – прошептала она.

И не в квартире Софии – там бы она наверняка что-нибудь заметила.

Ей вспомнились афиши с закованной в цепи Софией, издевательство над реальностью. Волшебство освобождения от пут.

Варьете «Надельтанц».

Аура с Джиллианом отправились в путь по ночному городу, а Аксель с Сильветтой остались во дворце, чтобы отвлечь Софию, если она там появится.